В этой статье члены Всемирной социалистической партии США делятся личными историями о том, как они стали социалистами. Другие истории будут добавляться по мере их появления. Участникам и сочувствующим предлагается поделиться своими историями.
Джо Р. Хопкинс
Мой приемный отец Норман, родившийся 6 января 1897 года, провел свою молодость, трудясь на шахтах Миссури. Норман бежал на север в 1930-х годах, в то, что обычно называют «Землей Чикаго» или «регионом Калумет». Несмотря на то, что округ Лейк, где мы жили, находился в Индиане, а не в Иллинойсе, он был настолько зависим от промышленности, связанной с Чикаго и озером Мичиган, что он — единственный среди округов Индианы — соблюдал летнее время, чтобы его рабочая сила синхронно с финансовым центром, который поддерживал его промышленное производство.
Более 30 лет Норман работал на сталелитейном заводе, принадлежащем Youngstown Sheet and Tube Company. Когда мне было около 7 лет, его профсоюз, Объединенный профсоюз сталелитейщиков (USWU), объявил забастовку, требуя повышения заработной платы и улучшения условий труда. Забастовка продолжалась около года. Я помню, как Норман говорил за нашим обеденным столом с моей приемной мамой Лоис о Едином Большом Союзе (OBU) и Промышленных Рабочих Мира (IWW). Он сказал, что у этих профсоюзов тактика совершенно иная и более эффективная, чем у USWU.
Судя по всем телевизионным программам того времени, которые я помню, СССР пытался захватить мир. Считать, что «социализм» приемлем в Соединенных Штатах, было непопулярным. Я тогда ничего не знал о «социализме» и думал, что Советский Союз — социалистическая страна. Я не понимал, что профсоюзы, которые восхвалял Норман, были ориентированы на социализм. Все это было в голове семилетнего ребенка.
Когда мне было около шестнадцати, мы с моим другом Ларри курили очень крепкий афганский гашиш. Ларри высказал предположение, что «если бы все работали бесплатно, все было бы бесплатно». Это было так просто, но так элегантно. Я был впечатлен этой совершенно новой яркой и блестящей идеей! Это резонировало со мной на висцеральном уровне.
Я попал в федеральную тюрьму в Ашленде, штат Кентукки — Федеральный молодежный центр Ашленда — на пару лет за продажу 55 граммов метамфетамина агенту ФБР под прикрытием. Я заработал свой путь в их программу Study Release College, которая позволила мне посещать занятия в Ashland Community College (ACC). Именно там я столкнулся с Манифест Коммунистической партии, написанная Карлом Марксом и Фридрихом Энгельсом и опубликованная в Лондоне в 1848 году. На одном из уроков истории я слышал, что 1848 год был «годом всемирной революционной деятельности»! Затем я прочитал первый том Маркса. Прирост, опубликованный в 1867 году. Язык казался напыщенным, но он был написан более ста лет назад, и при втором чтении я перевел его в уме на современный американский английский. Все это имело смысл для меня. Я узнал, что главный принцип социализма был: «От каждого по способностям, каждому по потребности». Я становился твердым социалистом. Социализм больше не был ни буквально, ни практически «несбыточной мечтой»!
Слова Маркса подразумевали, по крайней мере для меня, свободный доступ ко всем жизненным потребностям. Я вспомнил, что сказал Ларри сквозь облако вызывающего эйфорию дыма много лет назад: «Если бы все работали бесплатно, все было бы бесплатно». Я был убежден, что социализм устранит почти все стимулы к войне и создаст общество, более однородное, чем нынешняя экономическая система, основанная на богатстве и силе богатства.
В 2007 году я познакомился с Карлой Дорис Раб, внучкой Исаака Раба, которая основала то, что превратилось во Всемирную социалистическую партию Соединенных Штатов — партию, достаточно сумасбродную, чтобы думать, как и я, что «свободный доступ» теперь возможен. что системы производства развили такие фантастические производственные возможности. Если бы производство было перенаправлено на удовлетворение человеческих потребностей, а не на «табличные критерии прибыли», свободный доступ не представлял бы проблемы. ВСЕ, что нужно было сделать с этого момента, это убедить мир! Я стал членом WSPUS в 2009 году и узнал о своем приеме на вечеринку в свой день рождения. Из всех ошибок, которые я совершил в своей жизни, вступление в партию сияет особенно ярко, потому что я не являюсь одной из них!
Социализм - это НЕ несбыточная мечта. Возможно, это единственный способ предотвратить климатический хаос, вызванный производством, которое служит извлечению прибыли и, следовательно, использует наименее дорогие и наиболее доступные источники энергии — ископаемое топливо на основе углерода. «Ради прибыли» производство отравляет атмосферу земли.
Главной целью социализма всегда было освобождение рабочих, рабочего класса, 99%, от их положения наемного рабства. Это остается целью социализма, но теперь социализм нужен еще и для спасения планеты и ее жителей от неминуемой гибели от рук «господствующего класса», капиталистов, которые покупают у вас жизнь по часам за мизерные деньги. заработную плату, чтобы они могли жить жизнью власти и изобилия, в то время как мы изо всех сил стремимся накрыть стол для себя и наших семей.
Да, социализм — у нас есть технология!
Джордан Леви
Я не стал настоящим социалистом, пока не начал читать некоторые книги Карла Маркса во второй половине 2018 года, но мое воспитание заставило меня симпатизировать идее социализма с юных лет. Первые два месяца моей жизни мои родители, мой брат-близнец и я жили в гараже моей бабушки. У меня еще не хватило духу спросить почему, но я понимаю, что произошла большая ссора, которая закончилась тем, что мы ушли. С тех пор мы были хронически бездомными, живя либо в семейных гаражах, когда это было возможно, либо в приютах или в своей машине, когда это было невозможно. Я отчетливо помню, как мои родители спали на передних сиденьях машины, двое моих братьев спали на задних сиденьях, а я и мой близнец спали на полу. Я видел множество сериалов и фильмов, где у персонажей были собственные дома. Наверное, это была просто детская невинность, но мне и в голову не приходило, что моя ситуация не была нормальной ни до дошкольного, ни до детского сада: я знала все не было, как у меня, но я просто предположил самых люди делали, так как это то, к чему я привык. После того, как я начал заводить друзей, я понял, что все они живут в домах, квартирах или проектах. Всякий раз, когда я осмеливался попросить родителей купить что-нибудь для меня, они отвечали: «Мы не можем себе этого позволить». Я установил связь, что причина, по которой у нас еще не было собственного жилья, заключалась в том, что мои родители не могли его себе позволить, хотя у большинства детей, с которыми я встречалась, были родители, которые могли. Это был один из первых случаев, когда я смутно помню, как подумал: «Почему? Почему мои родители не могут позволить себе дом, если, по-видимому, большинство родителей могут? Почему кто-то должен платить за предметы первой необходимости?
Я не очень хорошо помню, как слышал термины «социалист» или «коммунист» до 4-го или 5-го класса, когда мы начали немного узнавать о холодной войне и некоторых важных фигурах в черной истории. Я быстро стал боготворить Хьюи Ньютона, потому что он тоже был из Окленда, как и Малкольма Икса. Прочитав, что Хьюи выступал за коммунизм, а также услышать, что коммунизм практически демонизируется из-за его связи с Россией, я смутился, но отношение Хьюи к капитализму как к несправедливому сильно нашло во мне отклик. даже тогда. Вероятно, он был первым, кто дал мне представление о том, почему существует неравенство.
Когда я был в девятом классе, я просматривал Youtube и наткнулся на часть документального фильма об 9 сентября. дух времени который вышел прошлым летом. Решил посмотреть остальные. Это полностью взорвало мой разум. Я уже идентифицировал себя как агностик после того, как перестал ходить в церковь в седьмом классе, но первая часть этого зацепила меня, потому что дала мне более вескую причину критиковать религию, а не просто отсутствие доказательств. Последняя часть документального фильма произвела на меня глубокое впечатление, потому что это был первый раз, когда я видел серьезную критику денег. Сиквелы также очаровали меня, потому что их просмотр познакомил меня с идеей мира без денег. Раньше я задавался вопросом, может ли это решить многие мировые проблемы, но тогда я впервые увидел идею, продвигаемую как практическое решение, поэтому я был полностью очарован концепцией «экономики, основанной на ресурсах».
Перенесемся в то время, когда я учился в двенадцатом классе, и на уроках английского каждый должен был написать курсовую работу по любой теме, которую хотел. Я решил написать свой о социальном расслоении. Проведя исследование для этой статьи, я узнал о более низкой степени социальной мобильности и более высокой степени социальных проблем в Америке по сравнению с другими развитыми странами. Я видел документальный фильм Майкла Мура Сико к тому времени, поэтому я знал, что во многих развитых странах здравоохранение было бесплатным или очень дешевым, но я не думаю, что осознавал, пока не провел исследование, что во многих из них также есть бесплатные или очень дешевые колледжи. Осознание того, насколько отсталой была наша система, заставило меня задаться вопросом, почему все больше людей не заставляют наше правительство делать то же самое.
Я окончил среднюю школу Модок в июне 2011 года и через месяц вернулся в Лас-Вегас, чтобы поступить в профессионально-техническое училище, поскольку в Алтурасе, штат Калифорния, не было колледжей. Пару месяцев спустя движение «Оккупай» взорвалось, и в октябре отделение в Лас-Вегасе провело свой первый марш. Я думаю, что побывал на двух из них, но все время чувствовал себя идиотом, потому что знал, что маршем никто не донесет нашу точку зрения. Несколько раз на собраниях и в кемпинге я говорил, что мы могли бы добиться лучших результатов, если бы выступали с речами, чтобы убедить людей, но все старшие члены считали меня молодым и наивным. Один даже сказал мне: «Тогда иди создавай свою организацию». Этот опыт заставил меня возмутиться маршем и лидерством. Забавное примечание: я прошел своего рода фазу «теоретиков заговора» после просмотра. дух времени, но к тому времени, когда я выпустился, я уже перерос это, потому что понял, что нет никаких реальных доказательств того, что я читал или смотрел. Но некоторые из людей, которые не участвовали в Occupy? Полные дураки. Не поймите меня неправильно, у большинства людей там была ясная голова, но была горстка опытных взрослых, которые все еще думали, что там существует какая-то зловещая группа сионистов, которые всем управляют из тени и едят младенцев. Очевидно, они никогда не слышали об обмане Таксиля.
После того, как Occupy Las Vegas распалась в начале 2012 года, я провел пару лет, прыгая и сочиняя музыку, пытаясь привести свою жизнь в порядок. Мое внимание не было близко к политике, пока Берни Сандерс не начал свою президентскую кампанию в 2016 году. Мой приятель Кайл показал мне видео, в котором он объясняет свою политику, и я едва мог поверить в то, что услышал. Он говорил о таком количестве прогрессивных мер, что я на секунду подумал, что это шутка. Я спрашивал себя: «Зачем старому, наверное, богатому белому парню выступать за все это? Почему он называет себя социалистом? Разве он не знает, что произошло в России? Но после того, как я немного покопался и понял, что он чертовски серьезен, я был продан. Он не выступал за «экономику, основанную на ресурсах», в которую я влюбился, но то, что он предлагал, очевидно, было бы значительным улучшением по сравнению с тем, как обстояли дела. Я не был таким большим сторонником Берни, как Кайл, но умеренно участвовал в его поддержке. Я писал о нем в социальных сетях, говорил о нем с людьми, когда был на мероприятиях, и даже голосовал за него на праймериз. Как вы понимаете, я был разочарован, когда он не выиграл демократическую номинацию. В течение следующих нескольких лет я все еще защищал его перед людьми здесь и там, но всякий раз, когда люди упоминали о том, что нацисты, Россия и Венесуэла также называли себя социалистами, я застревал. Я бы попытался сказать, что это не одно и то же, но я действительно не знал, правда ли это, потому что я никогда ничего не читал ни у каких социалистов. Мне просто очень нравились идеи Берни, и я не мог понять, как они могут быть связаны с ужасами, которые причиняли нацисты.
Последней каплей для меня стал июнь 2018 года, когда местный рэпер из Вегаса по имени Teej устроил презентацию своего нового альбома. Прожектор в 11th Уличные записи. Моя домохозяйка Джеррика познакомила меня с девушкой по имени Бет, и каким-то образом наш разговор зашел на тему социализма. Она упомянула Венесуэлу, и я понял, я закончил. Я попытался использовать тот же аргумент «это не одно и то же», но когда она потребовала от меня объяснить разницу, все, что я мог сделать, это предположить. В то время я занимался исследованием мифов об иммиграции, но знал, что моя защита социализма не выдерживает критики, поэтому, когда я потом обдумывал это, я решил, что должен приостановить исследование иммиграции, чтобы узнать больше об иммиграции. социалистической теории, чтобы либо эта ситуация больше не повторилась, либо я убедился сам в том, что вся идея социализма глупа.
Я начал с того, что просмотрел страницу Википедии о социализме, чтобы решить, с чего начать. Карл Маркс мне сразу запомнился, потому что, по моему опыту, его всегда преподносили как человека, оказавшего наибольшее влияние на социалистов, так что я зашел на его страницу и тоже просмотрел ее. Прирост, Том 1 выделился для меня в его библиографии, потому что я слышал, что он упоминался раньше, и страница Википедии о нем подтвердила, что это довольно важная книга, поэтому я решил начать с прочтения этого. Большая ошибка! Ради бога, не делай этого! Я прочитал главу 1 примерно на три страницы и сдался: язык был слишком сложным для меня.
Я пытался не думать об этом пару месяцев. В июле того же года я отыграл свой первый тур в качестве музыканта, и после возвращения я просто хотел немного расслабиться. Однако моя совесть продолжала грызть меня, и в конце концов я решил, что у меня нет другого выбора, кроме как попробовать еще раз и начать с чего-то другого. Я снова просмотрел библиографию Карла Маркса в Википедии и заметил, что Коммунистический манифест казался важным, а также был коротким, поэтому я решил сначала прочитать это. Я прочитал PDF-версию, которая находится на marxists.org, и некоторые вещи сразу бросились мне в глаза. Большим из них было то, что он упомянул, что коммунизм упразднит всю частную собственность и сделает ее общей собственностью, и что частная собственность и личная собственность — это разные вещи, потому что частная собственность используется для получения прибыли, а личная собственность — нет, поэтому личная собственность не будет использоваться. быть упразднено в коммунистическом обществе. Это явно опровергло утверждение правых о том, что «коммунисты хотят забрать вашу зубную щетку!» Другие идеи, которые произвели на меня впечатление, заключались в том, что коммунизм упразднит куплю-продажу, упразднит классы, упразднит государство и упразднит заработную плату. В принципах коммунизма в конце СПО также говорилось, что деньги будут отменены и что революция не может произойти в одной стране, она должна быть всемирной. Все эти критерии мгновенно забили тревогу в моей голове. Все это было в России, и Берни не говорил об отмене чего-либо из этого — многие его предложения прямо требовали, чтобы все это осталось нетронутым. Прочитав это, я еще раз просмотрел библиографию Маркса и решил прочитать Критика Готской программы следующий. Это усилило некоторые из прежних критериев и дало более глубокое представление о том, как будет создано социалистическое общество, и о некоторых различиях между его низшими и высшими фазами.
Осознав разницу между тем, о чем говорили Маркс, Ленин и Берни, я, естественно, удивился, почему все они называли свою идеологию социализмом. Чтобы получить некоторое представление об этом, я просмотрел страницу Википедии о социализме. Чтение этого привело меня на страницу о марксизме, которая привела меня к странице об ортодоксальном марксизме, где есть раздел об импосибилизме, который привел меня на веб-сайт Социалистической партии Великобритании. Там я прочитал каждый раздел в раскрывающемся меню «О нас» и был поражен. Я никогда раньше не слышал, чтобы кто-то называл СССР государством-капиталистом, и это меня сразу же шокировало, потому что это имело смысл. Они также определили DSA и Берни Сандерса по ассоциации как реформистов, и это еще раз изменило правила игры для меня. Я провел несколько дней, читая еще несколько статей на веб-сайте и последний номер журнала. Социалистический стандарт (октябрь 2018 г.) и был еще больше поражен, узнав, что у них было одно и то же послание и цели с 1904 года. Тот факт, что они придерживались одних и тех же принципов, в то время как так много других людей и групп колебались, убедил меня. Я знал, что их сообщение было неопровержимым, достаточно людей просто еще не рассмотрели их точку зрения. Несколько дней спустя я подал заявку на членство в американском аналоге SPGB, WSPUS, и приступил к работе, читая больше работ Маркса, чтобы укрепить свои знания о социализме.
Стивен Д. Шенфилд
У меня было смутное представление о социализме еще в детстве. Примерно в возрасте пяти или шести лет я осознал, что такое деньги. Я помню, как подумал, что это казалось излишне сложным и окольным способом делать вещи. У меня, должно быть, была идея более простой и прямой альтернативы, но я не могу сказать конкретно. Я не могу достоверно отличить идею, которая у меня была в том возрасте, от концепции, которую я нашел десятилетием позже в литературе СПГБ. Что я могу сказать, так это то, что когда я читал о социализме в этой литературе, у меня возникло чувство dэйжа вю.
Когда я стал немного старше, я также осознал неравенство, возникающее из-за разного количества денег у людей, и то, как это вредит человеческим отношениям. Мой отец, врач общей практики Британской национальной службы здравоохранения (NHS), все еще был младшим партнером в групповой практике. Моя мать особенно чувствовала, что с ним обошлись несправедливо, так как он выполнял больше работы, чем старшие партнеры, но получал значительно меньшую долю чистого дохода от практики. Я узнал, что некоторые семьи, которых мы знали, были в лучшем положении, чем мы, в то время как другие жили в худшем. Обе ситуации вызывали дискомфорт и обиду.
В этом отношении выделяются два инцидента. Однажды нас пригласили на свадьбу дальние родственники, которых я буду называть Сэм и Рита. Они были самыми богатыми из наших знакомых. После этого нам вернули наш подарок молодоженам. Они подъехали, оставили подарок на стене нашего сада и молча уехали. Очевидно, они чувствовали себя оскорбленными, что наш подарок не имел большей ценности. По-видимому, никто никогда не говорил им, что «важна мысль». Мои родители были расстроены. Я попросил маму объяснить, что произошло. Она ответила, что Сэм был «бизнесменом». Это было новое слово для меня. Я не знал, что это значит, хотя явно было что-то противное. Мы перестали их посещать. Позже, однако, Рита стала приходить к моей маме и плакать у нее на плече, потому что Сэм ее бил. Очевидно, что быть бизнесменом было чем-то очень неприятным.
Другой случай произошел, когда мне было 10 лет, во время школьной прогулки, чтобы посмотреть на корабли в гавани Портсмута. Мы взяли бутерброды, чтобы поесть в поезде. Моя мама приготовила для меня фантастические бутерброды. Это смутило меня больше всего на свете, потому что у других детей бутерброды были намного хуже. Когда трое других мальчиков в купе поезда увидели мои бутерброды, они попросили меня поделиться ими. Я подумал, что это было справедливо, и мы объединили наши бутерброды. Пока мы их ели, к нам заглянула учительница и отругала других мальчиков. Он подумал, что меня, должно быть, запугали, и я поделился бутербродами, хотя на самом деле я сделал это добровольно.
Несчастье, сопровождающее бедность, было одной из тем семейных историй, которые мы с сестрой рассказывали мне и моей сестре. Например, трагическая история нашего деда по материнской линии Гарри, которого отец с раннего возраста воспитывал, чтобы зарабатывать на жизнь скрипачом. Он был одним из тех музыкантов, которые играли в кинотеатрах в качестве аккомпанемента к старым немым фильмам. Во время депрессии «звуковые фильмы» заменили немые фильмы. Внезапно все эти киномузыканты лишились средств к существованию. Какие-то деньги еще можно было заработать, играя на свадьбах и тому подобное, но этого было недостаточно, чтобы прокормить семью. Мой дедушка был чувствительным и заботливым человеком, но он сломался и стал жестоким. Моей бабушке в конце концов надоело. Она поменяла ключи и заперла его. Он стал спать в поездах метро. Однажды утром, когда всем пассажирам было приказано выйти в конце очереди, он остался. Он был мертв.
Потом были рассказы мамы об эвакуации. Как и других детей из лондонского Ист-Энда, ее посадили в поезд и отправили в сельскую местность, когда начались бомбежки. В то время ей было всего 11 лет, и с ней было два младших брата, за которых их мать считала ее ответственной. Их помещали в семьи, принадлежавшие ко всем социальным классам сельской Англии, от дворянства, которое заставляло их работать слугами, до очень бедных, которые боялись «пустынь» как существ из чуждого мира.
Наша мама часто противопоставляла нашего отца и его брата Алана. Их мать была полна решимости воспитать их врачами и тем самым преодолеть былую бедность и добиться уважения. Они оба стали врачами общей практики. Но на этом сходство заканчивалось. Алан превратился в преуспевающего представителя высшего среднего класса (если использовать терминологию пресловутой британской классовой системы). Это отражалось не только во внешнем пригороде Лондона, где он практиковал (Харроу), но также в его акценте и в предыстории женщины, на которой он решил жениться. Наш отец не хотел преобразовываться. Он практиковал во внутренних рабочих пригородах (одна клиника в Ислингтоне, другая в Финсбери-парке, недалеко от того места, где жила моя бабушка по материнской линии). Он хотел помочь рабочему классу. У нас не осталось никаких сомнений относительно того, кто из братьев сделал более нравственный выбор. Тем не менее, Алан обладал большим личным обаянием, и он мне все равно нравился.
Но к какому классу мы на самом деле принадлежали? Ведь помощь рабочему классу и принадлежность к рабочему классу — не одно и то же. Когда мне было три года, мы переехали из нашей тесной квартирки из-за операции моего отца в новый двухквартирный дом в пригороде Масуэлл-Хилл. Разве это, вместе с профессией моего отца, не делало нас представителями среднего класса? Это было очень запутанно.
Я гордился своим отцом за его приверженность равенству. Он был членом Социалистической медицинской ассоциации (SMA), и я помню, как он поддерживал кампанию SMA за более справедливое распределение средств, выделяемых правительством на оплату труда сотрудников NHS. Он хотел, чтобы врачи общей практики и старшие врачи больниц получали меньше, а медсестры и младшие врачи могли получать больше. Британская медицинская ассоциация высмеивала SMA: кто когда-либо слышал о профсоюзе, требующем, чтобы его членам платили меньше?
Я развил враждебность к конкуренции, а также к неравенству. Эта неприязнь впервые возникла в школе в контексте футбола (футбола). Перед игрой капитаны по очереди выбирали членов своих команд. Я всегда был одним из тех, кого выбирали последними, часто даже последним из всех. Другие мальчишки, оказавшиеся в таком возмутительном положении, сделали вид, что им все равно; в конце концов, говорили они, спорт — это глупо. Может, дело в кислом винограде? Я, однако, заботился. Не то чтобы я хотел играть за команду. Я хотел погонять мяч, просто для удовольствия и без подсчета очков. Иногда, когда другие мальчики играли в футбол на детской площадке, я без приглашения присоединялся к их игре; если бы я схватил мяч, я бы пнул его в любом направлении, которое мне вздумается. По какой-то необъяснимой причине это их раздражало. Однажды они так разозлились, что меня физически выбросили, и я оказался в слезах и со сломанными очками. После этого я сдался.
Как я уже говорил, я вырос в глубоком замешательстве относительно своей идентичности – классовой, гендерной, а также национальной или этнической. Я родился в Лондоне, но мои предки по обеим сторонам семьи происходили из разных частей еврейской черты оседлости в старой Российской империи. В школе я полюбил английскую поэзию; в то же время моя бабушка по отцу, которую моя мать называла русской, учила и меня любить русскую поэзию. Мы тоже были евреями, что бы это ни значило. Так я был англичанином? Или британцев, имеющих связи с Уэльсом и Шотландией, а также с Англией? Или может русский? Или еврей, если это был этнический или национальный признак, а не просто религия? Или комбинация вышеперечисленного? Это было очень запутанно.
Наши родители, хотя сами относились к религии нерешительно, решили, что мы с сестрой должны получить еврейское образование. Несколько лет я посещал хедер (религиозный класс) два раза в неделю и ходил в синагогу на субботнее утреннее богослужение. Мне особенно понравилось пение и проповеди раввина. Как ни странно, раввин и хедер учителя были приверженцами еврейской версии того, что позже стало известно как «теология освобождения», и усилили мои бунтарские наклонности. «Вы не евреи, — говорил раввин своей пастве. «Евреи поклоняются Богу. Вы поклоняетесь маммоне» (но в частном порядке он заверил нашу семью, что такие обвинения к нам не относятся). Нас учили подражать пророкам в осуждении лицемерия и несправедливости и бросать вызов тем, кто обладает богатством и властью. И не надо такта: были ли тактичны пророки?
Мой отец в юности несколько месяцев был членом Коммунистической партии Великобритании. Он ушел не из-за каких-то политических разногласий, а для того, чтобы полностью сосредоточиться на своей профессии. Он остался верен Советскому Союзу: я помню неприятный спор с ним в 1968 году по поводу вторжения в Чехословакию. (Ну, все споры с отцом были неприятны; он не умел вести приятную дискуссию, не так ли?) Некоторые из близких друзей моих родителей были членами КПГБ. Они с особым уважением относились к Саймону Темплу, директору местной школы и кандидату от Коммунистической партии на многочисленных выборах. Моя мама всегда соглашалась помочь на ежегодной «распродаже» (принеси и купи) для газеты КПГБ. Ежедневный работник (позже переименованный Утренняя Звезда). Однажды я спросил ее, почему она остается на обочине коммунистической партии, но так и не вступила в нее. Она объяснила, что любит и уважает своих друзей из Коммунистической партии, но в России произошли ужасные вещи, и она никогда не сможет присоединиться к ним в поддержке существовавшей там системы.
Когда мне было около десяти лет, наши родители сами по себе совершили две «особые» поездки, оставив меня и мою сестру с тетей. Одна из этих поездок была в Израиль, другая в Советский Союз. Они были «особыми», потому что были взяты с целью рассмотрения эмиграции. В обоих случаях решение было отрицательным, и мы остались в Англии. Моим родителям, и особенно моей матери, удалось хотя бы в какой-то степени разглядеть фасад официальной пропаганды и увидеть часть сомнительной реальности, скрытой за ним. Когда я спросил ее, понравился ли ей Израиль, она ошеломила меня, назвав его фашистской страной (это, заметьте, было до Шестидневной войны 1967 года и последовавшей за ней оккупации). Преодолев свой первоначальный шок, я спросил ее, почему. Она ненавидела милитаристскую атмосферу и заметила сходство между нацистскими и израильскими молодежными движениями. Переварив это, я спросил, почему у нас на полке до сих пор стоит коробка ЕНФ (для сбора монет для Еврейского национального фонда). Ее ответом было положить коробку на место — в мусорное ведро. [Я рассказал историю восстания нашей семьи против сионизма более подробно. здесь.]
Когда мне было около 14, я серьезно задумался о том, чтобы присоединиться к какой-нибудь политической партии или группе. Взяв за отправную точку позицию моей матери, я искал организацию, которая противостояла бы как несправедливому и иррациональному обществу вокруг нас, так и системе, существовавшей в России. Какое-то время мне казалось, что троцкисты могут соответствовать всем требованиям. Но было трудно разобраться в их литературе, которая состояла из двух противоположных типов: (1) «теоретические» журналы, наполненные почти непроницаемым жаргоном; и (2) пропагандистские листки, которые просто повторяли и расширяли несколько простых лозунгов и требований. Позже я понял, что раскол в троцкистской — и, шире, ленинской — литературе отражает новое классовое разделение в их теории и практике на «авангард» и «массы».
Я искал что-то «между» этими двумя типами литературы — «среднебровое» письмо, которое я мог бы понять, но которое не оскорбляло бы мой интеллект. Однажды, когда я просматривал книжный магазин левых, мне попался номер Социалистический стандарт, журнал Социалистической партии Великобритании, случайно попался мне на глаза. Я быстро понял, что это именно то, что я искал. Я списал на дополнительную литературу, и когда прибыл пакет журналов и брошюр, я не спал до 3 часов ночи, читая их. Почти все звучало правдой. Я ответил, и меня пригласили на встречу с покойным Джеком Брэдли из местного отделения SPGB, который должен был стать для меня своего рода наставником. Вскоре я прошел собеседование на собрании филиала и был принят в СПГБ. Мне было 16.
Конечно, привлекал меня не только четкий стиль литературы СПГБ. В самих идеях было много того, что меня очень привлекало. Описания социалистического общества перекликались с смутными представлениями моего раннего детства. Эти идеи также помогли разрешить мою путаницу в отношении идентичности — как «классовой» идентичности через широкое определение «рабочего класса», так и «этнической» идентичности через последовательную оппозицию национализму или так называемому «национальному освобождению» и акцентуации о единстве рода человеческого.
Только после поступления в СПГБ я узнал от матери, что мой дядя тоже был в СПГБ. Это было во времена деятельности знаменитого оратора Тони Тернера. Однако это не послужило причиной моего поступления в СПГБ. Мой дядя никогда не говорил мне об этом.
