Ниже приводится последняя глава из книги 1986 года «Государственный капитализм: система заработной платы при новом управлении», соавторами которой являются Адам Бьюик и покойный Джон Крамп.
Если государственный капитализм не социализм, то что? Другими словами, если государственная собственность и управление производством сводится не к упразднению капитализма, а только к изменению институциональных рамок, в которых он действует, то каковы были бы существенные черты общества, в котором капитализм был упразднен?
Хотя можно представить себе, что капитализм может быть заменен какой-нибудь новой формой классового общества, в котором какой-либо другой метод эксплуатации заменит систему наемного труда, мы будем заниматься здесь только заменой капитализма обществом, от которого, чтобы остаться преднамеренно расплывчатый на данный момент, эксплуатация и привилегии будут отсутствовать.
Поскольку капитализм — это всемирное классовое общество и экономика обмена, ясно, что альтернативой капитализму без эксплуатации должно быть бесклассовое мировое общество без обмена.
Без классов, без государства, без границ
Основой любого общества является то, как его члены организованы для производства богатства. Там, где часть общества контролирует использование средств производства, мы можем говорить о классовом обществе. Контроль над средствами производства со стороны класса подразумевает исключение остального общества из-под такого контроля, исключение, которое в конечном счете зависит от угрозы или фактического применения физической силы. Таким образом, институционализированный орган принуждения, или государство, является признаком всех классовых обществ и исторически впервые появился при разделении общества на классы.
Во всех классовых обществах одна часть населения контролирует использование средств производства. Другой способ выразить это состоит в том, что члены этой секции или класса владеют средствами производства, поскольку иметь возможность контролировать использование чего-либо означает владеть этим, независимо от того, сопровождается ли это каким-либо юридическим документом о праве собственности.
Отсюда следует, что бесклассовое общество — это такое общество, в котором использование средств производства контролируется всеми членами общества на равной основе, а не только какой-то их частью в ущерб остальным. Как выразился Джеймс Бернхэм:
Для общества быть «бесклассовым» означало бы, что внутри общества не было бы никакой группы (за исключением, быть может, временных делегатских органов, свободно избираемых сообществом и подлежащих постоянному отзыву), которая осуществляла бы как группа любые особый контроль за доступом к орудиям производства; и ни одна группа не получает, как группа, преференциального режима при распределении. (Бернем, 1945, стр. 55)
В бесклассовом обществе каждый член имеет возможность участвовать наравне со всеми другими членами в решении вопроса о том, как следует использовать средства производства. Каждый член общества социально равен, находится в точно таком же отношении к средствам производства, как и всякий другой член. Точно так же каждый член общества имеет равный доступ к плодам производства.
Как только использование средств производства находится под демократическим контролем всех членов общества, классовая собственность отменяется. Можно еще сказать, что средства производства принадлежат тем, кто контролирует их и извлекает выгоду из их использования, в данном случае всему населению, организованному на демократической основе, и, таким образом, находятся в их общей собственности. Общая собственность может быть определена как:
Положение, при котором ни один человек не лишен возможности контролировать, использовать и распоряжаться средствами производства, распределения и потребления. Каждый член общества может приобрести способность, то есть имеет возможность реализовать самые разные цели, например, потреблять то, что он хочет, использовать средства производства в целях общественно необходимого или ненужного труда, управлять производства и распределения, планировать распределение ресурсов и принимать решения о краткосрочных и долгосрочных коллективных целях. Таким образом, общая собственность относится к потенциальной способности каждого человека извлекать выгоду из богатств общества и участвовать в его управлении. (Брагард, 1981, стр. 255, курсив оригинала)
Даже в этом случае использование слова «собственность» может ввести в заблуждение, поскольку оно не полностью раскрывает тот факт, что передача всем членам общества власти контролировать производство богатства делает само понятие собственности излишним. При общей собственности никто не исключается из возможности распоряжаться или извлекать выгоду из использования средств производства, так что понятие собственности в смысле исключительного владения лишено смысла: никто не исключен, нет несобственников.
Мы могли бы изобрести какой-нибудь новый термин, например, отсутствие собственности, и говорить о бесклассовом альтернативном капитализму обществе как обществе без собственности, но та же самая идея может быть выражена без неологизма, если под общей собственностью понимается общественное отношение, а не форма. владения имуществом. Это социальное равенство отношений между людьми в отношении контроля над использованием средств производства может быть одинаково точно описано терминами бесклассовое общество и демократический контроль, как и общей собственностью, поскольку эти три термина являются лишь различными способами описания его с разных точек зрения. Таким образом, использование термина «общая собственность» для обозначения основных социальных отношений общества, альтернативного капитализму, не означает, что общая собственность на средства производства может существовать без демократического контроля. Общая собственность означает демократический контроль, означает бесклассовое общество.
Когда мы говорим об обществе, основанном на общей собственности, обычно мы будем использовать термин социализм, хотя мы не возражаем против того, чтобы другие использовали термин коммунизм, поскольку для нас эти термины означают одно и то же и являются взаимозаменяемыми. Если мы выбрали термин «социализм», то это означает, что мы решительно отвергаем ленинское введение некоего переходного общества, ошибочно называемого социализмом, между капитализмом и его бесклассовой альтернативой, обычно называемой коммунизмом. Для нас социализм — это коммунизм, поскольку оба термина описывают общество, которое сразу последует за отменой капитализма.
Общую собственность не следует смешивать с государственной собственностью, так как в социализме нет места органу принуждения, государству. Классовое общество есть общество с государством, потому что групповой контроль над средствами производства и отторжение остального населения не могут быть осуществлены без принуждения, а следовательно, и без особого органа для осуществления этого принуждения. С другой стороны, бесклассовое общество есть общество без государства, потому что такой орган принуждения становится ненужным, как только все члены общества вступают в одинаковые отношения в отношении контроля над использованием средств производства. Существование государства как инструмента классового политического контроля и принуждения совершенно несовместимо с существованием общественных отношений общей собственности. Государственная собственность есть форма исключительной собственности, предполагающая общественное отношение, совершенно отличное от социализма.
Как мы видели, общая собственность — это социальное отношение равенства и демократии, которое делает понятие собственности излишним, поскольку больше нет исключенных несобственников. Государственная же собственность предполагает наличие государственного аппарата, правовой системы, вооруженных сил и других признаков институционализированного органа принуждения. Государственные средства производства принадлежат институту, который противостоит членам общества, принуждает их и господствует над ними как над отдельными лицами, так и над коллективом. При государственной собственности ответ на вопрос, кому принадлежат средства производства? не все или никто, как с общей собственностью; это государство. Иными словами, когда государство владеет средствами производства, члены общества остаются несобственниками, исключенными из-под контроля. И юридически, и социально средства производства принадлежат не им, а государству, которое стоит как самостоятельная сила между ними и средствами производства.
Однако государство — это не абстракция, парящая над обществом и его членами; это социальный институт и, как таковой, группа людей, часть общества, организованная определенным образом. Вот почему, строго говоря, выше следовало бы написать, что государство противостоит большинству членов общества и исключает большинство из них из-под контроля над средствами производства. Ибо везде, где есть государство, всегда есть группа людей, которые находятся в ином отношении к нему, чем большинство членов общества: не как подчиненные и не как исключенные, а как господствующие и исключающие. При государственной собственности эта группа контролирует использование средств производства в ущерб другим членам общества. В этом смысле оно владеет средствами производства, независимо от того, признано это формально и юридически.
Другая причина несовместимости государственной собственности и социализма заключается в том, что государство является национальным институтом, осуществляющим политический контроль над ограниченной географической территорией. Поскольку капитализм — это мировая система, то полная государственная собственность на средства производства в пределах данной политической области не может представлять собой уничтожение капитализма даже в пределах этой области. Что это означает, и это было одной из основных тем этой книги, так это установление некоторой формы государственного капитализма, внутренний способ действия которого обусловлен тем фактом, что он должен конкурировать в контексте мирового рынка с другими капиталами. .
Поскольку сегодня капитализм является всемирным, общество, которое придет на смену капитализму, может быть только всемирным. Единственный социализм, возможный сегодня, — это мировой социализм. Социализм не может существовать в одной стране не более, чем капитализм. Итак, общая собственность социализма есть общая собственность всего человечества на мир, на его природные и промышленные ресурсы. Социализм может быть только всеобщим обществом, в котором все, что есть на земле и на земле, стало общим достоянием всего человечества, а разделение мира на государства уступило место миру без границ, но с демократическим мировым управлением. .
Нет обмена, нет экономики
Социализм, основанный на общей собственности всех членов общества на средства производства, не является экономикой обмена. Производство больше не будет осуществляться на продажу с целью получения прибыли, как при капитализме. На самом деле производство вообще не будет продаваться. Производство на продажу было бы бессмыслицей, поскольку общая собственность на средства производства означает, что произведенное становится общей собственностью общества, как только оно произведено. Вопрос о продаже просто не может возникнуть, потому что в качестве акта обмена он может иметь место только между отдельными собственниками. Между тем отдельные собственники частей общественного продукта — это как раз то, чего не было бы и не могло быть в обществе, где средства производства находились бы в общей собственности.
Однако социализм — это больше, чем просто экономика обмена; это вообще не экономика, даже не плановая экономика. Экономика, или политическая экономия, как ее первоначально называли, возникла как изучение сил, которые вступили в действие, когда капитализм как система всеобщего товарного производства стал преобладающим способом производства и распределения богатства. Производство богатства при капитализме вместо того, чтобы быть непосредственным взаимодействием между людьми и природой, в котором люди изменяют природу, чтобы обеспечить себя полезными вещами, необходимыми им для жизни, становится процессом производства богатства в форме меновой стоимости. При этой системе производство управляется силами, действующими независимо от человеческой воли и навязывающими себя в виде внешних принудительных законов, когда мужчины и женщины принимают решения о производстве и распределении богатства. Другими словами, общественный процесс производства и распределения богатства становится при капитализме экономикой, управляемой экономическими законами и изучаемой специальной дисциплиной — экономикой.
Социализм — это не экономика, потому что, восстановив сознательный человеческий контроль над производством, он вернул бы общественному процессу производства богатства его первоначальный характер простого прямого взаимодействия между людьми и природой. Богатство при социализме производилось бы непосредственно как таковое, т. е. как полезные предметы, необходимые для человеческого выживания и наслаждения; ресурсы и труд распределялись бы для этой цели посредством сознательных решений, а не посредством действия экономических законов, действующих с той же принудительной силой, что и законы природы. Хотя их действие сходно, экономические законы, вступающие в действие в экономике обмена, такой как капитализм, не являются естественными законами, поскольку они возникают из определенного набора социальных отношений, существующих между людьми. Изменив эти общественные отношения, поставив производство под сознательный человеческий контроль, социализм упразднил бы эти законы, а тем самым и экономику как область человеческой деятельности, управляемую их действием. Следовательно, социализм сделал бы экономику излишней.
По сути, мы говорим о том, что термин «экономика обмена» является тавтологией в том смысле, что экономика возникает только тогда, когда богатство производится для обмена. Теперь ясно, почему термин «плановая экономика» неприемлем в качестве определения социализма. Социализм не есть плановое производство богатства как меновой стоимости, не есть плановое производство товаров, не есть планомерное накопление капитала. Вот к чему стремится государственный капитализм. Планирование действительно занимает центральное место в идее социализма, но социализм — это планомерное (сознательно скоординированное) производство полезных вещей для удовлетворения человеческих потребностей именно вместо производства, планового или иного, богатства как меновой стоимости, товаров и капитала. При социализме богатство имело бы просто определенную потребительную стоимость (различную в разных условиях и для разных лиц и групп лиц), но никакой меновой, экономической стоимости оно не имело бы.
Традиционная академическая экономическая наука на Западе отвергает определение экономики как исследования сил, которые вступают в действие, когда богатство производится для обмена. Но даже при предложенном им альтернативном определении, что экономика — это исследование распределения ограниченных ресурсов для удовлетворения некоторых человеческих потребностей (1), социализм не был бы экономикой. Ибо социализм предполагает, что производственных ресурсов (материалов, орудий производства, источников энергии) и технических знаний достаточно, чтобы позволить населению мира производить достаточно еды, одежды, жилья и других полезных вещей, чтобы удовлетворить все свои материальные потребности.
Традиционная экономическая наука, отрицая существование потенциала такого состояния изобилия, тем не менее признает, что если бы это было так, то это означало бы конец не только экономики как системы распределения дефицитных ресурсов, но и товаров, имеющих экономическую ценность и цену. ; товары просто станут полезными вещами, производимыми людьми, чтобы их можно было брать и использовать, в то время как экономика как изучение наиболее рационального способа использования ограниченных ресурсов уступит место изучению того, как лучше всего использовать обильные ресурсы для производства бесплатных товаров в требуемых количествах. для удовлетворения потребностей человека (2). Показательно, что идеологи государственного капитализма занимают в основе аналогичную позицию: если бы существовало изобилие, то стоимость, цены, деньги, рынки и заработная плата могли бы быть упразднены, но, поскольку изобилия еще нет и не могло бы возникнуть в течение значительного времени, все эти категории капитализма должны продолжаться (3).
Что касается академической экономики на Западе, то этот вопрос на самом деле является вопросом не факта, а вопроса определения. Дефицит встроен в его теоретическую систему, поскольку он рассматривает фактор производства как дефицитный, пока он не доступен в неограниченном количестве. Таким образом, для нее изобилие может быть только теоретическим предельным случаем — ситуация, когда земля, капитал и рабочая сила были доступны, в буквальном смысле, для захвата, чего никогда не могло бы быть на практике, так что дефицит всегда существовал бы по определению. Но это совершенно неразумное определение как дефицита, так и изобилия. Изобилие — это не ситуация, когда можно производить бесконечное количество каждого товара (Самуэльсон, 1980, стр. 17). Точно так же дефицит — это не ситуация, которая существует при отсутствии этого невозможного тотального или абсолютного изобилия. Изобилие — это ситуация, когда производственных ресурсов достаточно для производства богатства, достаточного для удовлетворения человеческих потребностей, а дефицит — это ситуация, когда производственных ресурсов недостаточно для этой цели.
В любом случае стоимость и ее категории возникают не из дефицита как предполагаемого естественного состояния; они возникают, как мы видели, из того социального факта, что товары производятся как товары. Точно так же социализм — это не просто состояние изобилия; это скорее социальное, чем физическое или техническое условие. Это совокупность социальных отношений, соответствующих бесклассовому обществу, т. е. обществу, в котором каждый член находится в одинаковом положении в отношении контроля и получения выгоды от использования средств производства богатства. Установление бесклассового общества означает конец отношений наемного труда и капитала, которые являются основными социальными отношениями капиталистического общества. Наемные (или трудовые) отношения выражают тот факт, что контроль над использованием средств производства осуществляется только частью общества. Это отношения между двумя социальными классами, предполагающие разделение общества на тех, кто контролирует доступ к средствам производства, и тех, кто исключен из такого контроля и вынужден жить за счет продажи своей способности работать. Так как само существование наемного труда (занятости) предполагает существование класса собственников и класса несобственников средств производства, то ни одно общество, в котором преобладающей формой производительной деятельности продолжает оставаться наемный труд, не может считаться социалистическим.
В социалистическом обществе производительная деятельность будет принимать форму свободно избранной деятельности людей с целью производства вещей, необходимых им для жизни и наслаждения жизнью. Необходимая производительная работа общества будет выполняться не классом наемных рабочих, а всеми членами общества, каждый в соответствии со своими особыми навыками и способностями, сотрудничающими для производства вещей, необходимых для удовлетворения их потребностей как отдельных лиц, так и сообществ. Труд в социалистическом обществе мог быть только добровольным, так как не было бы группы или органа, которые могли бы заставить людей работать против их воли.
Социалистическое производство было бы производством исключительно для потребления. Продукты будут в свободном доступе для людей, которые будут брать их и использовать для удовлетворения своих потребностей. При социализме люди получали продукты питания, одежду и другие предметы, необходимые им для личного потребления, идя в распределительный центр и беря то, что им нужно, не сдавая ни денег, ни потребительских талонов. Дома и квартиры будут бесплатными, с бесплатным отоплением, освещением и водой. Транспорт, связь, здравоохранение, образование, рестораны и прачечные будут организованы как бесплатные общественные услуги. Вход в театры, кинотеатры, музеи, парки, библиотеки и другие места развлечений и отдыха будет бесплатным. Лучшим термином для описания этих ключевых социальных отношений социалистического общества является свободный доступ, поскольку он подчеркивает тот факт, что при социализме именно индивидуум будет решать, каковы его или ее индивидуальные потребности. Что касается коллективных потребностей (школы, больницы, театры, библиотеки и т. п.), то они могут решаться заинтересованными группами лиц с использованием различных демократических представительных органов, которые они будут создавать на разных уровнях социалистического общества. Таким образом, производство при социализме было бы производством бесплатных товаров для удовлетворения самоопределяющихся потребностей, как индивидуальных, так и коллективных.
Расчет в натуре
При капитализме богатство производится для продажи, так что отдельные предметы богатства (товары, произведенные человеческим трудом, полезные вещи) становятся товарами, имеющими меновую стоимость. Действительно, только как меновая стоимость богатство имеет значение для действия капитализма; все миллионы различных видов полезных вещей, производимых человеческим трудом, сводятся к общему знаменателю — их экономической стоимости, основанной в конечном счете на среднем рабочем времени, необходимом для их производства от начала до конца, мерой которого являются деньги. Это позволяет их сравнивать и обменивать со ссылкой на общий объективный стандарт, а также позволяет производить расчеты, необходимые для экономики обмена, в общей единице.
С заменой обмена общей собственностью в основном произошло бы то, что богатство перестало бы принимать форму меновой стоимости, так что все выражения этого общественного отношения, характерные для экономики обмена, как, например, деньги и цены, автоматически исчезли бы. Другими словами, товары перестали бы иметь экономическую ценность и стали бы просто физическими объектами, которые люди могли бы использовать для удовлетворения той или иной потребности. Это не означает, что товары ни в каком смысле не будут иметь ценности; напротив, они сохранят физическую способность удовлетворять человеческие потребности. Так называемая экономическая стоимость, которую приобретают товары в экономике обмена, не имеет ничего общего с их реальной потребительной стоимостью как средства удовлетворения потребностей, поскольку ценность товара для человека, т. е. его способность удовлетворять какую-либо потребность, никогда какое-либо отношение ко времени, затраченному на его производство. При социализме товары перестанут быть товарами, но останутся потребительными стоимостями; в самом деле, с отбрасыванием их бесполезной экономической ценности их значение как потребительных стоимостей увеличилось бы, поскольку это было бы единственной причиной, по которой они производились.
Исчезновение экономической стоимости означало бы конец экономического расчета в смысле расчета в единицах стоимости, измеряемой ли деньгами или непосредственно в какой-либо единице рабочего времени. Это означало бы, что больше не существует единой единицы расчета для принятия решений, касающихся производства товаров. Это часто рассматривалось как мощный аргумент против социализма как безденежного общества, настолько мощный, что когда Людвиг фон Мизес впервые систематически выразил его в 1920 г. (Hayek et al., 1935, стр. 87-130) оно привело к тому, что многие самопровозглашенные марксисты, включая Карла Каутского, окончательно отказались от определения социализма как бесценного общества (и, таким образом, фактически признали, что они всегда выступали за государственный капитализм, а не за социализм) (4) и другие разрабатывали сложные схемы использования рабочего времени как общепринятой расчетной единицы при социализме (GIC, 1930; Pannekoek, 1970, стр. 23–9). Только один участник дискуссии, Отто Нейрат, академик, находившийся на периферии немецкого социал-демократического движения, указывал, что социализм как безденежное общество, в котором потребительные стоимости будут производиться из других потребительных стоимостей, не нуждается в универсальной расчетной единице. но могли исчислять исключительно в натуре(5).
Натуральный расчет является существенной стороной производства товаров в любом обществе, в том числе и в капитализме. Товар есть, как мы видели, благо, которое в силу того, что оно произведено для продажи, приобрело вдобавок к своей физической потребительной стоимости общественно определенную меновую стоимость. Соответственно, процесс производства при капитализме есть и процесс производства меновых стоимостей, и процесс производства потребительных стоимостей, включающий два различных вида исчисления. Для первых единицей исчисления являются деньги, а для вторых есть не одна единица, а целый ряд различных единиц измерения количества и качества конкретных товаров, используемых в процессе производства других конкретных товаров (тонны стали, киловатт-часы электроэнергии, человеко-часы работы и так далее). Исчезновение экономического или стоимостного исчисления при социализме никоим образом не повлекло бы за собой исчезновения всякого рационального исчисления, поскольку сохранялись бы натуральные расчеты, связанные с производством определенных количеств товаров в качестве физических потребительных стоимостей.
Это повлекло бы за собой конец подчинения выбора того, какие потребительные стоимости производить и какие технические методы применять для меновой стоимости. В частности, целью производства перестало бы быть максимизация разницы между меновой стоимостью товаров, израсходованных в процессе производства, и меновой стоимостью конечного продукта.
Один из критиков социализма как безденежного общества, голландский академик и бывший министр Н. Г. Пирсон, в 1902 г. в ответ на доклад Каутского «На следующий день после социальной революции» (Каутский, 1902 г.) утверждал, что без общей расчетной единицы, представленной по стоимости, измеряемой деньгами, социалистическое общество не смогло бы исчислить свой чистый доход:
Перейдем теперь к разделу доходов и будем считать, что он осуществляется по самому передовому методу, по методу коммунизма. Мы сразу обнаруживаем проблему ценности в строгом смысле этого слова. Что следует считать доходом и что поэтому ставится под вопрос при рассмотрении раздела? Естественно только чистый доход; но доход социалистического государства также будет валовым доходом. Для товаров, которые она производит, потребуется сырье, а в процессе производства будут расходоваться топливо и другие вещи, а машины и инструменты будут полностью или частично изношены. Животноводство, которое было выращено, съело корм. Следовательно, для расчета своего чистого дохода коммунистическое общество должно было бы вычесть все это из валового продукта. Но мы не можем вычесть хлопок, уголь и амортизацию машин из пряжи и тканей, мы не можем вычесть фураж из скота. Мы можем только вычесть значение одного из значения другого. Таким образом, без оценки или оценки коммунистическое государство не может решить, какой чистый доход можно разделить. (Хайек и др., 1935, стр. 70)
Пирсон был прав: без экономической стоимости и денег было бы невозможно рассчитать чистый доход, но это, поскольку разница между суммой меновой стоимости, существующей в конце года, по сравнению с суммой, существующей в начале года, является вычислением, которое было бы совершенно ненужным, на самом деле совершенно бессмысленно, в социализме. Целью производства при социализме является производство конкретных потребительных стоимостей для удовлетворения человеческих потребностей, и единственное, что может интересовать социалистическое общество в конце года, это вопрос о том, произведено ли за этот период определенное количество конкретных товаров. Чтобы проверить это, не было бы необходимости сводить (продолжая примеры Пирсона) хлопок, уголь, машины, пряжу, ткани, фураж и животных к какой-то общей единице; напротив, именно в их конкретных физических формах — хлопка, угля и т. п. — социалистическое общество интересовалось бы этими товарами и хотело бы считать их.
Социалистическое общество не нуждается в стоимостных расчетах, таких как чистый доход, национальный доход, валовой национальный продукт и других подобных абстракциях, получаемых путем игнорирования конкретных потребительных стоимостей конкретных товаров, произведенных в течение данного периода. В самом деле, социализм предполагает именно освобождение производства от его подчинения этим соображениям меновой стоимости. Целью производства при социализме является не максимизация национального дохода, или ВНП, или роста (меновых стоимостей), которые являются для него бессмысленными понятиями, а производство конкретных количеств и видов потребительной стоимости, которые люди указали на то, что они хотели удовлетворить свои потребности. . Расчеты, связанные с организацией и проверкой этого, были бы расчетами в натуре и не требовали бы какой-либо универсальной единицы измерения.
Точно так же на уровне отдельной производственной единицы или отрасли единственными расчетами, которые были бы необходимы при социализме, были бы расчеты в натуральной форме. С одной стороны будут записаны ресурсы (материалы, энергия, оборудование, рабочая сила), использованные в производстве, а с другой стороны количество произведенного товара вместе с любыми побочными продуктами. Это, конечно, делается при капитализме, но удваивается расчетом меновой стоимости: меновая стоимость израсходованных ресурсов учитывается как издержки производства, а меновая стоимость продукции (после ее реализации на рынке) ) регистрируется как товарный чек. Если последнее больше первого, то получена прибыль; если меньше, то фиксируется убыток. Такому учету прибылей и убытков нет места при социализме, и он опять-таки был бы совершенно бессмысленным. Социалистическое производство есть просто производство потребительных стоимостей из потребительных стоимостей, и ничего более.
Несмотря на то, что существование социализма предполагает условия изобилия (т. е. когда ресурсы превышают потребности), социалистическое общество все же должно заботиться об эффективном и рациональном использовании ресурсов, но критерии эффективности и рациональности не такие, как при капитализме.
В конце концов, при капитализме существует только один критерий: денежная стоимость, которая как мера экономической стоимости в конечном счете является отражением среднего времени, необходимого для производства товара от начала до конца. Работа рынка обязывает руководителей капиталистических предприятий выбирать наиболее дешевые технические методы производства, т. е. минимизирующие время производства и, следовательно, денежные затраты. Все другие соображения являются второстепенными, в частности, здоровье и благополучие производителей и воздействие на природную среду. Многие комментаторы уже давно указывали на пагубные последствия, которые методы производства, направленные на минимизацию производственного времени, оказывают на производителей (ускорение, боль, стресс, несчастные случаи, скука, переутомление, долгий рабочий день, сменная работа, работа в ночное время и т. их здоровье и снижают их благосостояние), тогда как в последнее время ученые задокументировали ущерб, который такие методы производства наносят природе (загрязнение, разрушение окружающей среды и дикой природы, истощение невозобновляемых ресурсов).
Социализм как общество, ориентированное на производство только потребительских, а не меновых стоимостей, принял бы во внимание эти другие соображения и подчинил бы выбор методов производства благополучию людей и защите их естественной среды. Несомненно, во многих случаях это привело бы к принятию методов производства, которые по капиталистическим меркам были бы неэффективными и иррациональными в том смысле, что если бы они были приняты при капитализме, они стоили бы дороже и, следовательно, были бы убыточными. Вот почему такие методы не применяются при капитализме, где имеет значение меновая, а не потребительная стоимость, и почему капитализм должен был бы быть заменен социализмом, если бы первоначальная цель производства как средства служения и повышения благосостояния людей заключалась в том, чтобы быть восстановлена.
При социализме мужчины и женщины в различных отраслях промышленности и отдельных производственных единицах будут нести ответственность за производство определенного количества определенного товара в соответствии с определенным стандартом, будут стремиться свести к минимуму (в идеале устранить) вред, причиняемый здоровью и благополучию людей. и к окружающей среде. Поскольку, таким образом, будет ясный объект и четко определенные ограничения, отрасли и производственные единицы могут использовать математические средства для принятия решений, такие как операционные исследования и линейное программирование, чтобы найти наиболее подходящий технический метод производства для использования. В качестве нейтральных методов они все еще могут использоваться, когда целью является нечто иное, чем максимизация прибыли или минимизация денежных затрат.
Что касается решений, связанных с выбором общего характера, например, какие формы энергии использовать, какой из двух или более материалов использовать для производства определенного товара, строить ли и где новую фабрику, существует еще одна техника, уже используемая в рамках капитализм, который можно было бы адаптировать для использования в социализме: так называемый анализ затрат и выгод и его варианты. Естественно, при капитализме баланс соответствующих выгод и издержек, преимуществ и недостатков конкретной схемы или конкурирующих схем составляется в денежном выражении, но при социализме вместо этого может использоваться балльная система для придания относительной важности различным релевантным соображениям. Пункты, приписываемые этим соображениям, были бы субъективными в том смысле, что они зависели бы от преднамеренного социального решения, а не от какого-то объективного стандарта, но это имеет место даже при капитализме, когда денежная стоимость должна быть приписана некоторым таким затратам или затратам. выгоду в виде шума или несчастных случаев. Кроме того, поскольку деньги являются объективной мерой, они измеряют время производства, исключая все другие факторы. В том смысле, что одна из целей социализма как раз и состоит в том, чтобы спасти человечество от капиталистической фиксации на производственном времени/деньгах, можно сказать, что анализ типа «затраты-выгода» как средство учета других факторов более подходит для использовать при социализме, чем при капитализме. Использование балльных систем для определения относительной важности таким образом не означало бы воссоздания какой-то универсальной единицы оценки и расчета, а просто использовало бы технику, облегчающую принятие решений в конкретных конкретных случаях. Преимущества/недостатки и даже баллы, приписываемые им, могут и обычно различаются от случая к случаю. Таким образом, речь идет не о новой абстрактной универсальной единице измерения, призванной заменить деньги и экономическую ценность, а об одном из способов достижения рациональных решений в обществе, где критерием рациональности является человеческое благополучие.
Планирование и промышленная организация
Социализм унаследует от капитализма существующую материальную основу: сложную всемирную производственную сеть, связывающую в единую систему все миллионы отдельных производственных единиц мира (фермы, шахты, фабрики, железные дороги, корабли и т. д.). Связи, о которых мы говорим, являются физическими в том смысле, что одна единица связана с другой либо как физический пользователь другого продукта, либо как физический поставщик своих материалов, энергии или оборудования. При капитализме такие связи устанавливаются двояко: организационно (как между различными производственными единицами, входящими в состав одного и того же частного или государственного предприятия) и, прежде всего, коммерчески (как когда одно предприятие заключает договор на покупку чего-либо или продажу чего-либо другое предприятие). При социализме связи были бы исключительно организационными.
Планирование при социализме — это, по существу, вопрос промышленной организации, организации производственных единиц в производительную систему, функционирующую слаженно, чтобы производить полезные вещи, в которых люди указали, что они нуждаются, как для их индивидуального, так и для их коллективного потребления. То, что установит социализм, будет рационализированной сетью запланированных связей между пользователями и поставщиками; между конечными потребителями и их непосредственными поставщиками, между этими последними и их поставщиками и так далее до тех, кто извлекает сырье из природы.
Под промышленной организацией мы подразумеваем структуру для организации фактического производства и распределения богатства. Некоторые виды деятельности, такие как межконтинентальный транспорт и связь, добыча нефти и некоторых других ключевых видов сырья, освоение ресурсов океанов и космические исследования, явно лучше всего рассматриваются на мировом уровне, и мы можем представить их организованными Всемирная транспортная организация, Всемирный совет по сырью, Всемирный океанический режим и так далее. Для начала, и если предположить (что кажется вероятным), что социализм унаследует от капитализма проблему мирового голода, производство некоторых ключевых продуктов питания и кормов для животных, возможно, также потребуется организовать на мировом уровне; в рамках Продовольственной и сельскохозяйственной организации (ФАО) уже существует всемирный орган, который можно легко адаптировать для этой цели.
Понадобился бы административный центр и центр принятия решений на мировом уровне, демократически контролируемый делегатами из различных регионов социалистического мира (мы ничего не говорим о размерах и границах этих регионов, поскольку такие детали должны быть оставлены на усмотрение членов социалистического общества), основная задача которого состояла бы в координации отношений между мировыми промышленными организациями, между ними и мировыми регионами и между различными мировыми регионами. Этот центр не был бы мировым правительством, поскольку, как мы уже объяснили, при социализме не было бы ни государства, ни правительства даже на мировом уровне. Это был бы административно-координирующий орган, не оснащенный средствами принуждения.
Другие отрасли, в частности производство и переработка, могут быть организованы на мировом и региональном уровне. Нет смысла заранее составлять детальный план промышленной организации, к которому привыкли старые ИРМ и синдикалисты (несмотря на многообещающее название «Промышленные рабочие мира», на самом деле это были чертежи промышленных организаций в национальных рамках). ), но все же разумно предположить, что производственная деятельность будет разделена на отрасли и что производство в этих отраслях будет организовано уполномоченным органом. Ответственность этих отраслей будет заключаться в обеспечении поставки определенного вида продукции либо в случае товаров народного потребления в распределительные центры, либо в случае товаров, используемых для производства других товаров, в производственные подразделения или другие отрасли.
Поскольку потребности потребителей — это всегда потребности в конкретном продукте в конкретное время в конкретной местности, будем считать, что социалистическое общество оставило бы первоначальную оценку вероятных потребностей делегированному органу под контролем местного сообщества (хотя, как только опять-таки возможны и другие договоренности, если бы этого хотели члены социалистического общества). В стабильном обществе, таком как социализм, потребности будут меняться относительно медленно. Следовательно, разумно предположить, что эффективная система управления запасами, фиксирующая, что люди фактически решили взять в условиях свободного доступа из местных распределительных центров в течение определенного периода, позволила бы местному распределительному комитету (из-за отсутствия имени) оценить какой будет потребность в еде, питье, одежде и предметах домашнего обихода в аналогичный период в будущем. Некоторые потребности можно было бы удовлетворить на месте: например, местный транспорт, рестораны, строители, ремонт и некоторые продукты питания, а также такие услуги, как уличное освещение, библиотеки и вывоз мусора. Затем местный распределительный комитет сообщал о потребностях, которые не могли быть удовлетворены на местном уровне, органу (или органам), которому поручено координировать поставки местным сообществам.
Как только такая интегрированная структура цепей производства и распределения будет установлена на местном, региональном и мировом уровнях, поток богатства к конечному потребителю может происходить на основе того, что каждая единица в структуре имеет свободный доступ к тому, что необходимо для выполнять свою роль. Человек будет иметь свободный доступ к товарам на полках местных распределительных центров; местные распределительные центры имеют свободный доступ к товарам, которые им необходимы, чтобы всегда иметь достаточный запас того, что нужно людям; свободный доступ их поставщиков к товарам, которые им требовались от фабрик, которые их поставляли; свободный доступ промышленности и фабрик к материалам, оборудованию и энергии, которые необходимы им для производства своей продукции; и так далее.
Таким образом, производство и распределение при социализме были бы вопросом организации скоординированной и более или менее саморегулирующейся системы связей между пользователями и поставщиками, позволяющей ресурсам и материалам беспрепятственно перетекать от одной производственной единицы к другой и, в конечном счете, к конечному потребителю. в ответ на информацию, поступающую в противоположном направлении от конечных пользователей. Таким образом, производственная система будет приведена в действие с потребительской стороны, поскольку отдельные лица и сообщества будут предпринимать шаги для удовлетворения своих самоопределяемых потребностей. Социалистическое производство есть саморегулирующееся производство для потребления.
Для обеспечения бесперебойного функционирования системы потребуется центральное статистическое управление для оценки того, что необходимо произвести для удовлетворения вероятных индивидуальных и коллективных потребностей людей. Их можно рассчитать с учетом желаний потребителей, о чем свидетельствуют отчеты местных распределительных комитетов и технические данные (производственные мощности, методы производства, производительность и т. д.), включенные в таблицы «затраты-выпуск». Ибо при любом заданном уровне технологии (отраженном в таблицах «затраты-выпуск») данный набор конечных товаров (требований потребителей) требует для своего производства данного набора промежуточных товаров и сырья; центральное статистическое управление будет рассчитывать именно эту последнюю смесь в общих чертах. Такие расчеты также указывали бы, нужно ли расширять производственные мощности и в каких отраслях. Таким образом, центр (или, скорее, центры для каждого региона мира) был бы, по сути, информационным центром, обрабатывающим переданную ему информацию о производстве и распределении и передающим результаты в отрасли, чтобы они могли составить свои производственные планы, чтобы быть в курсе. возможность удовлетворить запросы на свою продукцию, поступающие из других отраслей и местных сообществ.
Невозможность постепенности
Правительства некоторых государств-капиталистов, в особенности тех, которые имели своей официальной идеологией ленинизм, провозглашали своей долговременной тюрьмой создание общества, которое они называют коммунизмом и которое на первый взгляд имеет сходство с обществом мы изложили как альтернативу капитализму. Например, на своем XXII съезде в 22 г. Коммунистическая партия Советского Союза (КПСС) приняла программу строительства коммунизма. В одной из многих книг и брошюр, выпущенных для популяризации этой программы, говорится:
Коммунистическое распределение есть система бесплатного снабжения членов общества всем необходимым. В этом обществе деньги будут лишними. При коммунизме потребительские товары, не говоря уже о капитальных благах, перестают быть товарами. Торговля и деньги переживут себя. Квартиры, объекты культуры, связи и транспорта, питание, прачечные, одежда и т. д. будут бесплатными. Магазины и лавки будут превращены в общественные склады, где члены коммунистического общества будут снабжаться товарами для личного пользования. Отпадет потребность в заработной плате и других формах вознаграждения. (Mans Dreams, 1966, стр. 172 и 224)
Общество, описанное здесь как коммунизм, таким образом, должно быть безденежным обществом, но подразумевается, что все еще может существовать тело, отдельное от членов общества, которое будет раздавать им товары по его инициативе. Другими словами, подразумевается, что средства производства могут по-прежнему контролироваться группой меньшинства, которая бесплатно распределяет продукты среди исключенного, неконтролирующего большинства. То, что это так, подтверждается и другими отрывками, в которых нам говорят, что коммунизм может быть установлен в одной стране или группе стран и что партия еще долго будет существовать даже после установления коммунизма в мире. шкала (6). Прежде всего, несоответствие состоит в том, что эта система бесплатного распределения рассматривается как постепенно эволюционирующая из нынешней государственно-капиталистической системы в России. Предусматривается постепенная эволюция под руководством партии от формы государственного капитализма, при которой рабочим выплачивается денежная заработная плата, на которую они покупают необходимые им вещи, к форме государственного капитализма, при которой они будут обеспечены бесплатно. платить за предметы первой необходимости, т. е. фактически оплачиваться натурой.
Этой точки зрения на постепенное отмирание товарного производства и денежного хозяйства придерживалась не одна КПСС, а общеленинский взгляд на то, как будет происходить так называемый переход от социализма к коммунизму. Мандель, например, очень подробно показал, насколько экономически возможна декоммерциализация как ряд административных мер, введенных на основе государственной собственности в ответ на рост производительности и неэластичность рыночного спроса (Мандель, 1968, стр. 654-86). Такой постепенный переход к полной натуроплате, быть может, теоретически мыслим (хотя, на наш взгляд, весьма маловероятен), но во всяком случае конечным результатом был бы не социализм, так как социализм не есть натуроплата на основе государственной собственности; равно как и социализм не мог быть административно введен государственным капиталистическим правительством.
Определение коммунизма как государственной собственности плюс оплата натурой разделяют почти все, кто участвовал в академических дебатах о так называемом чистом коммунизме и его осуществимости (Wiles, 1962; Sherman, 1970). В результате большая часть последовавшей дискуссии не имеет отношения к социализму/коммунизму, рассматриваемому как социальные отношения, в которых все члены общества находятся в равном положении в отношении контроля над использованием средств производства богатства. Мы уже видели, что система, при которой средства производства принадлежат государству, представляет собой не бесклассовое общество, в котором все члены находятся в одинаковом отношении к средствам производства, а классовое общество, в котором те, кто контролирует государство, находятся в более выгодном положении. привилегированное положение в отношении средств производства, поскольку они контролируют их использование в ущерб остальной части общества. Это так, даже если, как в ленинской теории, эта контролирующая группа должна быть авангардной партией, задуманной как посвященная служению интересам исключенного большинства. Пока какая-то часть общества лишена возможности контролировать средства производства, классовое общество существует, независимо от того, насколько великодушным или благонамеренным считается правящий класс. Это одна из причин невозможности постепенного перехода от государственной собственности (государственного капитализма) к общественной собственности (социализму). Такая постепенная эволюция от классового общества к бесклассовому обществу невозможна, потому что на каком-то этапе должен был бы произойти разрыв, лишивший господствующий класс государственных капиталистов, будь то из лучших побуждений или, что более вероятно, иначе, исключительного контроля над средствами существования. производство. Иными словами, должна была бы произойти политическая и социальная революция, в которой власть контролировать использование средств производства была бы сознательно передана исключенным большинством из меньшинства государственного капиталистического класса всем членам общества.
Столь же фундаментальной причиной невозможности постепенной эволюции от государственного капитализма к социализму является различие в форме, которую принимает богатство в обоих обществах. При социализме богатство выступает просто в своей естественной форме (в виде различных потребительных стоимостей, способных удовлетворить потребности человека), а при государственном капитализме богатство принимает форму стоимости (товары, приобретшие помимо своей естественной потребительной стоимости меновую стоимость).
Поскольку совокупность произведенных сегодня богатств представляет собой единый продукт, производимый всей рабочей силой, выступающей в качестве коллективного работника (Маркс, 1919, т. I, стр. 383—4), то некоторые товары не могут быть произведены в одной форме, а некоторые — в другой. Другие. Общественный продукт, которым является сегодня богатство, может производиться либо целиком как стоимость, либо целиком как простая потребительная стоимость. Конечно, некоторые товары могут быть непосредственно распределены в натуральной форме, в то время как другие остаются доступными только за плату в деньгах, но это не одно и то же. В этом случае товары, произведенные для распределения в натуральной форме, все же были бы стоимостью в том смысле, что издержки их производства, т. е. меновая стоимость, израсходованная на их производство, должны были бы оплачиваться из прибавочной стоимости, реализованной в секторе оцениваемых товаров. Учет прибылей и убытков в единицах стоимости по-прежнему будет необходим. Вот почему все мандельсовские схемы постепенного отмирания товарного производства настаивают на необходимости сохранения какой-либо универсальной расчетной единицы (будь то денежные единицы, как в различных схемах теневых цен, или единицы рабочего времени как попытка для прямого измерения экономической стоимости) как в секторе цен, так и в секторе бесплатных товаров.
Переход от товарного производства к производству исключительно для потребления может совершиться только как разрыв, а не как постепенный переход. Так как бесклассовое общество и общественная собственность суть синонимы, а товарное производство есть бессмыслица на почве общественной собственности, то этот разрыв (революция) и есть тот же самый разрыв, который необходим для перехода от классового общества к бесклассовому. Ни классы, ни государство, ни товарное производство, ни деньги не могут постепенно отмирать. Предположение, что государственный капитализм может постепенно превратиться в социализм, не более разумно, чем предположение классических реформистов о возможности такого преобразования частного капитализма.
Заключение
Альтернативой капитализму как обществу, уже существующему в мировом масштабе, является, если определить его несколько негативно, мир без границ, без классов, без государства, без заработной платы, без денег. Или, более позитивно:
Новая система должна быть всемирной. Это должно быть мировое содружество. Мир должен рассматриваться как одна страна, а человечество как один народ.
• Все люди будут сотрудничать, чтобы производить и распределять все товары и услуги, которые необходимы человечеству, каждый человек добровольно и свободно принимает участие в том, что, по его мнению, он может сделать лучше всего.
• Все товары и услуги будут производиться только для использования, а после их производства они будут бесплатно распространяться непосредственно среди людей, чтобы потребности каждого человека были полностью удовлетворены.
• Земля, фабрики, машины, рудники, дороги, железные дороги, корабли и все то, что необходимо человечеству для производства средств к жизни, будет принадлежать всему народу. ( Филорен , 1943 г., курсив в оригинале)
Мнения могут законно расходиться относительно того, возможно ли такое общество. Это отдельный вопрос. Однако в интересах ясности мы предлагаем тем, кто выдает себя за критиков капитализма, но считает, что общество, описанное выше, в ближайшем будущем неосуществимо, воздерживаться от использования термина социализм для обозначения любого общества, в котором деньги , зарплата и государство существуют. Уже существует вполне адекватный термин для обозначения такого общества как капитализм или, в зависимости от обстоятельств, государственный капитализм. Это просто запутывает проблему, если говорить о социализме как о чем-то другом, кроме безденежного, беззарплатного, безгосударственного мирового содружества.
Заметки
(1) Это приводит к основному предположению, которое экономический анализ делает в отношении физического мира. Предполагается, что фундаментальной чертой экономического мира, чертой, которая вообще порождает экономические проблемы, является дефицит товаров. Очень немногие вещи в мире, за исключением воздуха, воды и (в некоторых странах) солнечного света, доступны в неограниченном количестве. Именно из-за дефицита товары должны быть разделены между людьми. Если бы дефицита не существовало, то не было бы и экономической системы, и экономики (Stonier and Hague, 1980, стр. 3, курсив в оригинале).
(2) Изобилие устраняет конфликт по поводу распределения ресурсов, поскольку по определению их достаточно для всех, и, следовательно, не существует взаимоисключающих вариантов выбора, не упускаются никакие возможности и нет альтернативных издержек. Золотой век, коммунистическое устойчивое равновесие, будет достигнут. Постепенное изменение, рост будет простым и безболезненным. Задача планирования становится простой рутиной; роль экономики практически сведена на нет. Тогда у различных индивидуумов и групп нет причин конкурировать, завладевать для собственного использования тем, что свободно доступно всем (Nove, 1983, с. 15). Тогда не было бы экономических благ, т. е. относительно редких товаров; и вряд ли возникнет необходимость в изучении экономики или экономики. Все товары станут бесплатными товарами, как когда-то был чистый воздух (Самуэльсон, 1980, стр. 17, выделено в оригинале).
(3) Нынешние производительные силы совершенно недостаточны для обеспечения современного комфорта всего человечества (Мандель, 1968, с. 610). Необходимость переходного периода вытекает именно из того, что на следующий день после уничтожения капитализма общество все еще живет в условиях относительной нехватки предметов потребления. Распределение предметов потребления в эпоху перехода от капитализма к социализму должно, следовательно, производиться в основном путем обмена, т. е. путем купли-продажи. Потребительские товары продолжают оставаться товарами. Если оставить в стороне социальную заработную плату, рабочая сила по существу оплачивается деньгами. Таким образом, в экономике продолжает существовать огромный денежный сектор (там же, с. 632, курсив оригинала).
(4) Точно так же, даже если бы люди строго ограничивались обменом натуральных продуктов, существование денег по-прежнему было бы необходимо в социалистическом обществе как мера стоимости для целей бухгалтерского учета и для расчета меновых отношений ( Каутский, 1922, стр. 318).
(5) . . . экономический анализ, который начинается с величин, измеряемых по-разному, и заканчивается количествами, измеряемыми по-разному, никогда не может быть сведен к одному общему знаменателю, особенно к общему знаменателю труда (Neurath, 1925, p. 74).
(6) Не исключено, что коммунизм установится в социалистических странах раньше, чем капиталистические страны встанут на социалистический путь (Mans Dreams, 1966, стр. 227). Партия еще долго будет занимать руководящее положение в коммунистическом обществе, хотя ее методы и формы работы, ее структура, естественно, существенно изменятся. Партия, само воплощение всего прогрессивного и организованного, будет существовать и на первых этапах коммунизма, после его победы в мировом масштабе. Коммунистическому обществу потребуются многие годы и даже десятилетия, прежде чем новые механизмы будут полностью разработаны и станут максимально эффективными, прежде чем будут созданы условия для отмирания партии. Это будет долгий и постепенный процесс (там же, с. 233).
